Ростислав Ищенко: Европу только могила исправит….

Общим местом стало утверждение, что раз в сто лет объединённая Европа идёт войной на Россию, умывается кровью и успокаивается на следующие сто лет. Это правда, различные европейские страны, при всех раздирающих их противоречиях (территориальных, экономических, религиозных, прочих), всё же чувствуют себя единой цивилизацией, выкормленной католической церковью и отпочковавшимися от неё протестантами, а также Западной империей Карла Великого и её наследницей Священной Римской империей германской нации. Даже православные румыны, греки, болгары, сербы и черногорцы, пользуясь при случае, как единоверцы, российским покровительством, ощущают себя больше частью Европы, чем единого с Россией цивилизационного пространства. О прочих неправославных «братьях-славянах» и говорить не приходится.

Тем не менее страны классического Запада (Франция, Британия, Италия, Испания, Германия) хоть и не пылали любовью к России, а некоторые, как Франция и Германия, даже отметились в качестве организации общеевропейских вторжений в нашу страну, никогда не рвались воевать с нами — у них обычно своих проблем было полно. И война с Россией возникала, как правило, в качестве составной части общеевропейской (позднее мировой) войны, причём каждый раз инициатор вторжения впоследствии каялся и признавал нападение на Россию ошибкой, ставшей причиной его поражения.

Венгры, румыны и большинство «братьев-славян» также не особенно стремились сталкиваться в бою с русскими. Хорошее описание их психологического состояния даёт Эрих фон Манштейн в своих «Утерянных победах». В принципе, достаточно высоко оценивая боевые качества румынского солдата, его главным недостатком он называет священный трепет перед русскими, серьёзно снижающий боеспособность румын.

Территориальные изменения в результате Ливонской войны.

Если воевать с Россией никто в Европе особенно не стремился, кто же был организатором всех этих европейских походов против России? Обратимся к первой войне против России, которую с некоторой долей условности можно назвать общеевропейской. Это Ливонская война. Начал её Иван Грозный с Ливонским орденом, который был разгромлен практически сразу же, но после этого с Россией стали воевать Польша, Швеция и разные прибалтийские владетели, в том числе и те, которые уже успели принести Грозному вассальную присягу, но ничтоже сумняшеся изменили ему. С учётом того, что в польской армии служили тысячи наёмных пехотинцев, артиллеристов и кавалеристов из различных европейских стран (больше всего из Германии) эту войну против России можно считать общеевропейской с не меньшим основанием, чем Великую Отечественную, процент иностранных контингентов в сражающихся против России армиях был выше, чем у Гитлера и сопоставим с тем, что был у Наполеона. На заключительном этапе войны к ней присоединился избранный польским королём «венгро-румын», трансильванский господарь Стефан Баторий.

Следующее общеевропейское вторжение в Россию началось почти без паузы в начале XVII века. Начинают опять поляки и прибалты — Речь Посполитая. Затем к ним присоединяются шведы.

Присоединяются несмотря на то, что польский король Сигизмунд III Ваза незадолго до этого был свергнут со шведского престола, но так до конца жизни и не отказался от своих прав, пытаясь силой вернуть себе шведскую корону. Даже это не помешало совместному выступлению. В армиях вторжения полно европейских наёмников. Воспоминания о своей службе в гвардии Лжедмитрия I оставляет француз капитан Маржерет, но служат Лжедмитрию и немцы, и даже шотландцы. Следующий поход Европы возглавляет Карл XII. Причём, хоть в этот раз Речь Посполитая поначалу выступила союзником России, надо отметить, что поляки и прибалты активно агитировали Москву вступить в войну именно со шведами, тогда как Россия искала союзников против турок.

Когда же Пётр I прислушался к их аргументам и начал боевые действия, выяснилось, что собравшиеся восстать прибалтийские немцы сохранили лояльность шведской короне, польский король и саксонский курфюрст Август Сильный быстро потерпел поражение, отрёкся от польского престола и тайно обязался вступить с Карлом в союз. Практически сразу капитулировала и Дания.

Россия не просто осталась против Швеции в одиночестве, но поляки избрали нового короля Станислава Лещинского, который вступил со шведами в союз. Армию свою перед походом в Россию Карл пополнил европейскими наёмниками. Насколько это пополнение было существенным можно судить уже по тому, что в Саксонию в 1706 году Карл привёл армию примерно в 30 тысяч человек, а в Россию в 1708 году вторглось свыше 50 тысяч. Наконец, после полтавского разгрома вначале Англия, Австрия и Нидерланды, а затем и Франция оказали Швеции дипломатическую поддержку.

Об участии всей Европы в наполеоновском походе в Россию известно широко, иностранные контингенты составляли не меньше половины от общей численности армии вторжения. Но характерно, что формальной причиной послужили разногласия России и Франции по поводу Великого герцога Варшавского. России не нравилось уже то, что Наполеон восстановил польское государство из конфискованных у Австрии и Пруссии земель. Но к тому же поляки активно подталкивали французского императора к силовому разрешению франко-российских противоречий, рассчитывая, после казавшейся им неизбежной победы Наполеона, восстановить восточную границу Речи Посполитой по состоянию на 1634 год.

Во вторжении Наполеона не участвовала Швеция. Дело в том, что избранный шведским наследником и фактическим правителем государства при недееспособном короле, бывший наполеоновский маршал Бернадот не любил императора французов и как мог гадил ему, ещё находясь у него на службе. Он был женат на Дезире Клари — бывшей невесте Бонапарта, которую последний бросил ради Жозефины Богарне. Похоже, что семейство Бернадотов не простило Наполеону этой измены, иначе шведы бы обязательно оказались в числе «двунадесяти языков». Во всяком случае, последняя русско-шведская война закончилась в 1808 году, за два года до провозглашения Бернадота наследным принцем Швеции и за четыре до Отечественной войны 1812 года.

Остаётся напомнить, что Гитлер вместе с Пилсудским планировали общий поход на СССР. Только смерть польского «начальника государства» и неадекватность его преемников, серьёзно решивших, что они могут успешно воевать против Германии и отказавшихся выполнить требование Гитлера по предоставлению Германии коридора для строительства экстерриториальных железной и шоссейной дорог, соединяющих рейх с Восточной Пруссией, способствовали возникновению случайной ситуации, в которой Польша оказалась не агрессором, а жертвой агрессии. В ходе той же войны, прибалты дали Гитлеру десятки тысяч солдат в дивизиях СС, легионах СС и полицейских батальонах, а Швеция исправно поставляла рейху сырьё, необходимое для работы военных заводов.

Итак, во всех вторжениях объединённой Европы в Россию прямо или косвенно участвует Польша (Речь Посполитая). В большинстве случаев она является одним из главных инициаторов или провокаторов вторжения. От поляков не особенно отстают прибалты. Входят ли эти земли в состав Ливонского ордена, Речи Посполитой или Швеции, местное население в большинстве своём оказывается на стороне врагов России. В краткий же период их независимости, между двумя мировыми войнами, прибалтийские государства по уровню открытой русофобии могут потягаться с поляками.

Наконец третий участник — Швеция. К началу XIX века она окончательно рассталась с иллюзиями относительно возможности возвращения статуса великой державы и прекратила участвовать в войнах, предпочитая проводить политику нейтралитета. Однако её нейтралитет, за исключением особой ситуации 1812-1814 годов, был всегда более благоприятен для врагов России, чем для русского государства (в том числе и в виде СССР). Враждебной в отношении России/СССР была и Финляндия. Но это прошло почти незамеченным, поскольку независимость она получила в 1917 году (18 декабря), а уже с 1944-го по конец 1980-х годов по результатам Второй мировой войны являлась фактически советским протекторатом. Сейчас, будучи заинтересована в торговле с Россией, Финляндия не делает резких заявлений, но ориентируется она на врагов России, имея в виду собственные территориальные претензии не только на земли, утраченные в 1940 и 1944-1945 годах, но и на российскую Карелию.

Территории, которые СССР присоединил после Советско-финской войны 1939-1940 гг. и Советско-финской войны 1941-1944 гг. (красный цвет).

Точно так же и шведы всё послевоенное время и до сих пор периодически «ловят» советские/российские подводные лодки, а их военная доктрина предполагает оборону именно от России. О позиции же поляков говорит хотя бы последнее заявление генерала Вальдемара Скшипчака, считающего необходимым создать против России «Балтийский союз», ибо НАТО, по его мнению, не готово воевать с Москвой по первому польскому желанию.

Как видим, организаторами, провокаторами, а в более древние времена и соучастниками, и инициаторами общеевропейских походов в Россию являлись страны контролирующие восточную часть Балтийского моря. Самой активной из них является Польша, а активность Швеции (при полном сохранении её традиционной русофобии) серьёзно упала после того, как она в начале  XIX века потеряла северное побережье Финского залива и восточное побережье Ботнического залива.

Если мы зададимся вопросом, что же объединяет эти столь разные государства, то увидим, что все они так или иначе являются или являлись транзитными коридорами для российской торговли. Выступая же совместно, способны в принципе создать на Балтике «санитарный кордон», отделяющий Россию от Западной Европы. Для этого надо совсем немного — захлопнуть России выход в Балтику в районе Питера.

Даже сегодня Балтийское море — важнейшая торговая артерия, особенно перспективная в рамках российско-китайских проектов по созданию Большой Евразии (тесного торгово-экономического объединения континента). До конца XVIII века Балтийский путь был основным для торговли не только с Россией, но и со Средней Азией, и с Персией, и, частично, даже с Индией и Китаем. Посредник, монопольно контролирующий порты восточной части Балтийского моря всегда мог не напрягаясь получать львиную долю прибылей, при том, что российским купцам доставалась львиная доля трудностей в организации доставки товаров из далёких стран.

И сегодня Польша пытается блокировать «Северный поток-2», а прибалты требуют вернуть российский транзит в их порты.

Пока эти государства могли блокировать Балтику от России самостоятельно, Европа участвовала в их походах опосредованно — в виде наёмников. Когда же они стали слишком слабы, чтобы пытаться самостоятельно сладить с Россией, начали организовывать общеевропейские вторжения, долженствующие по замыслу отбросить «варварскую Московию» за Волгу и Урал, обеспечив «маленьким, но гордым» лимитрофам сверхприбыли от транзита российских товаров. И сегодня Польша пытается блокировать «Северный поток-2», а прибалты требуют вернуть российский транзит в их порты. Поляки, кроме прочего, пытаются блокировать и южный фланг российского транзита — через Украину и даже через Турцию и Балканы. В этом отношении их интересы вполне совпадают с интересами США.

Поэтому сегодня Польша является главным инициатором и провокатором конфликта по линии США-России, и пытается, при помощи США и НАТО, заставить включиться в этот конфликт западноевропейские страны ЕС, в первую очередь лидеров Евросоюза: Францию и Германию.

Опыт России/СССР свидетельствует, что избавиться от интриг агрессивных лимитрофов можно только ликвидировав, либо же поставив под свой полный контроль этих жадных до чужого добра соседей. Иначе за организацией очередного похода «цивилизованного мира» в Россию дело не станет.

Сколько бы раз они ни возвращались стриженными, а за шерстью всё равно придут.

Ростислав Ищенко, «Звезда»